Лабиринты веры  - Эллен Грин

Джоанна изучила правила ломбардного бизнеса в одни безумные выходные, когда вместе с братом отправилась в Вегас. Каждый предмет, сдаваемый в залог, обязательно регистрируется; владелец должен представить удостоверение личности и сдать отпечатки пальцев. Иногда даже делается фотография. Имевшийся у нее залоговый билет был выдан неделю и два дня назад – то есть время оплаты еще не подошло. Но чтобы Джоанна могла забрать залог, владелец – тот, кто сдал предмет, – должен был бы подписать билет на нее. Однако даже если б Джоанна решилась на подделку, она все равно не представляла, кто этот владелец.

Джоанна изобразила свою самую, как она считала, невинную улыбку и открыла стеклянную дверь. За прилавком стоял пожилой лысеющий мужчина. При ее появлении он не выказал ни малейшего интереса, лишь окинул ее быстрым взглядом и опять опустил голову.

Джоанна достала билет и положила на прилавок.

– Я хочу знать, сколько должна за это, – произнесла она властным тоном, хотя внутри у нее все дрожало, а ладони от пота стали липкими.

Мужчина взял билет и достал журнал учета.

– Вы только недавно сдали. Не очень большой процент. Триста двадцать семь, и мы в расчете.

Джоанна изо всех сил постаралась скрыть удивление:

– Вы принимаете кредитные карты?

Мужчина кивнул и исчез в подсобке. Через несколько минут он вернулся с картонной коробкой размером примерно восемь на восемь дюймов и небрежно бросил ее на прилавок.

– Босс надеялся, что вы не придете. Он запросто продал бы сам, может, не здесь – тут не та клиентура, – а какому-нибудь правильному коллекционеру. Стоит целую кучу.

– Можно взглянуть? – Джоанна потянулась к коробке.

– Сначала деньги. А потом посмо́трите. И еще мне понадобится документ.

– Замечательно. – Она достала кошелек и вынула из него кредитную карточку.

Мужчина взял ее, не сообразив, что она так и не показала ему свои водительские права, затем открыл коробку и достал фотоаппарат «Полароид» в пластиковом пакете. Одну из первых моделей пятидесятых годов. И три коробки с кассетами.

– Этот фотоаппарат – не такая уж редкость. Их еще можно найти. Но этот переделан. Чтобы снимать на современные кассеты «Полароид» или «Фуджи». Осовремененный раритет. И давно он у вас?

– Господи, да я и не знаю. Я – жуткая барахольщица. У меня на чердаке залежи такого барахла. А аппарат бабушкин. Она попросила меня об одолжении, вот я его и сдала.

– Вы его не сдавали, если только после этого не перекрасили волосы и не прибавили в весе. – Мужчина уже понял, что проявил невнимательность. – Сожалею. – Он достал фотографию из конверта, лежавшего в соответствующей папке. – Мы делаем снимки, когда принимаем залог.

Джоанна уставилась на фотографию, похожую на те, что делают в полиции при задержании. На ней была худая женщина с темными, ниже ушей, волосами. Пряди закрывали часть ее лица. Взгляд был опущен. Снимок был темным и нечетким. Поэтому разглядеть черты не представлялось возможным. Клэр?

– Ладно, это моя кузина. Она сидела на мели, когда сдавала этот фотоаппарат, и мне захотелось сделать ей приятный сюрприз – выкупить его. – Ее взгляд замер на дате в углу. Фотоаппарат сдали в залог через два дня после исчезновения Авы.

Мужчина поморщился.

– Не получится. И вы это знаете. Если только она сама не подпишет на вас билет. – Он указал на окошечко в правом нижнем углу билета. – Возвращайтесь с ее подписью и деньгами – и можете забирать.

– Ее имя и фамилия на билете – Клэр Лавуазье-Сондерс. Разве я знала бы это, если б мы не были родственницами? Она уехала во Францию. И вернется только через три недели. Помогите мне, пожалуйста.

– Мне плевать, что за имя тут написано. Нет, и всё. Когда она вернется, сумма будет гораздо больше, чем триста двадцать семь. Придется платить по полной. У вас еще масса времени.

– Прекрасно. Сделайте мне одолжение: не открывайте фотоаппарат, не крутите его в руках и, в частности, не прикасайтесь к той серебристой кнопочке, которой делают снимки. – Она указала на кнопку. – Аппарат очень хрупкий и уже ломался. Сохраните его в целости к моему возвращению.

– Хорошо. – Оценщик убрал фотоаппарат и кассеты обратно в коробку. – Помните, что проценты капают.

Дверной колокольчик звякнул, когда Джоанна вышла на улицу. Клэр жива. И она в городе. Вернее, была в городе – чуть больше недели назад. Она имеет прямое отношение ко всем смертям. И сдала фотоаппарат убийцы в ломбард. Как? Зачем?

В голове у Джоанны вихрем кружились мысли, в желудке раскручивался голодный вихрь. В семи кварталах находилась «Копа». С лучшими быстрыми «Маргаритами» и мексиканскими блюдами в районе. Джоанна пошла в сторону ресторана – еда и выпивка всегда приносили ей утешение. Залоговый билет она спрятала обратно в кошелек.

На ходу достав телефон, набрала номер Рассела. Включилась голосовая почта.

– Черт побери, Рассел, это важно. Перезвони. Очень-очень важно.

* * *

Рассел чувствовал, как в кармане вибрирует телефон, но ответить на звонок не мог. Он сидел в прокуратуре, в допросной, – на этот раз по другую сторону стола.

– Итак, Рассел, начнем с самого начала. Детектив Бауэрс. Вы предпочитали не докладывать о пропаже мисс Сондерс, хотя она отсутствовала уже несколько недель, пока не перехватили эту фотографию?

Мари не поскупилась и заказала салат, жареные креветки, сырную пасту и большую бутылку шампанского. После душа она завернулась в большое белое полотенце. Ей безумно хотелось выпить – чего-нибудь покрепче шампанского, – но Мари опасалась выходить из номера. Если мужчина, которого она пырнула ножом, жив, он вполне может поджидать ее, а если мертв, полиция наверняка рыщет по окрестностям в поисках своей жертвы. А с той едой, что она заказала, можно продержаться весь день.

Мари, расставив перед собой на кровати тарелки, потихоньку ела салат и запивала шампанским – половина бутылки уже была выпита, – когда раздался стук в дверь. Она подскочила, запахнула халат и попятилась к стене. От страха даже перестала дышать. Стук повторился, уже громче. Мари на цыпочках подошла к двери и выглянула в глазок. В коридоре стоял мужчина. Она не узнала его. Его голова была опущена – ей была видна лишь густая каштановая шевелюра. Это точно был не тот, в кого она всадила нож.

– Мисс Сондерс, либо вы откроете дверь, либо я буду сидеть в вестибюле – рано или поздно вы все равно выйдете. Я знаю, что вы там.

Мари снова посмотрела на него в глазок. Незнакомец ни на кого не походил. Ни на преступника, ни на полицейского. Может, это кто-то из сотрудников гостиницы? Хочет задать вопросы по поводу номера? Он же сказал, что будет сидеть в вестибюле. Но тогда почему они не позвонили в номер по телефону? Мари колебалась всего секунду, прежде чем распахнуть дверь. Мужчина оказался не из гостиницы.